Атлантико»: Как понимать эти учения небывалых масштабов? Стоит ли рассматривать их как изменение «тона» НАТО по отношению к России?

Жан-Сильвестр Монгренье: Масштабы этих учений действительно стали небывалым событием с начала 2000-х годов. Хотя по числу людей и техники они серьезно уступают российским «Восток-2018» (297 000 человек), которые прошли в сентябре, и прошлогодним «Запад-2017» (от 70 000 до 100 000 человек, хотя Москва и заявляла о 12 700, чтобы обойти венские соглашения), это не отменяет серьезности цифр: 45 000 человек, 150 самолетов и вертолетов, 60 кораблей. В 2016 году в Средиземном море проводились учения «Единый трезубец». В них приняли участие 36 000 человек.

В этом году учения пройдут в Норвегии и Северной Атлантике, то есть на океаническом пространстве, контроль над которым в случае большой войны в Европе станет необходимым для доставки подкреплений из США и Канады. В военно-политическом плане это служит подтверждением неделимости безопасности на трансатлантическом пространстве.

По окончанию этого долгого конфликта НАТО и государства-члены вели политику открытости по отношению к бывшим странам ОВД, в том числе России. В 1994 году было сформировано «Партнерство ради мира», своего рода тамбур для стран Центральной и Восточной Европы, форум сотрудничества для России, Южного Кавказа и Средней Азии. Решение принять страны Центральной и Восточной Европы, большинство из которых вступили в НАТО с 1999 по 2004 год, было принято не без колебаний и споров. На него повлияло опасение насчет формирования геополитического вакуума на территории от Балтийского до Черного моря с перспективой националистических и территориальных конфликтов, как в бывшей Югославии. В любом случае, с такой инициативой выступили сами эти страны: строго говоря, это не было «расширением НАТО».

Кроме того, расширение НАТО могло осуществляться лишь на основе внутреннего консенсуса. Другими словами, это не результат работы некой адской машины или потусторонних сил, как считают некоторые. Когда Франция и Германия выразили несогласие по поводу будущего расширения НАТО на Украину и Грузию во время саммита в Бухаресте (апрель 2008 года), их услышали, и эти страны не получили план по вступлению. К сожалению, дальнейшее развитие событий показало неправоту Парижа и Берлина. Их шаг был призван умиротворить Россию, однако был воспринят ей как «зеленый свет»: указанные страны остались вне сферы НАТО и стали жертвой агрессии. То есть, факты подтвердили, что тех, кто не принадлежат к евроатлантическим инстанциям, не ждет ничего хорошего.

Хотя с некоторых точек зрения Россией пренебрегали, о ней не забыли, и никто не относился к ней с презрением все эти годы. В 1997 году альянс подписал с ней Основополагающий акт Россия-НАТО, который сформировал рамки сотрудничества. Впоследствии события в бывшей Югославии и война в Косове (1999) привели к спаду в отношениях России и Запада. Как бы то ни было, в западных столицах хотели воспользоваться избранием нового президента для возобновления сотрудничества.

Тогда казалось, что Владимир Путин не был одержим Америкой, то есть стремлением сохранить иллюзию геополитического паритета с США.

Теракты 11 сентября 2001 года ускорили сближение. Путин думал, что в обмен на стратегическую солидарность с США и их союзниками во время операций против талибов и «Аль-Каиды» (террористическая организация запрещена в РФ — прим.ред.) в Афганистане (с 7 октября 2001 года) он сможет договориться о возвращении России в ближнее зарубежье. Кроме того, он пользовался определенным потворством Запада в отношении проводившейся им войны в Чечне. Именно в такой обстановке сотрудничество НАТО и России вновь начало развиваться (стоит отметить создание в 2002 году Совета Россия-НАТО). Тем не менее, отношения быстро ухудшились. Главная роль в этом принадлежит не войне в Ираке, а «цветным революциям» в Грузии и на Украине. Вопреки всем фактам они были восприняты Москвой как результат западного заговора. В целом, складывается впечатление, что Путин возложил надежды на некую «новую Ялту» в перспективе повторной сателлизации всего постсоветского пространства или его части. Последовали действия, в частности в Грузии и на Украине. Напряженность усилилась на всех европейских границах, а с 2015 года геополитическое соперничество распространилось на Ближний Восток и Северную Африку. Таким образом, ситуация связана не с ошибками и недопониманием.

— Как могут складываться в дальнейшем отношения Запада и России в таких обстоятельства?

— Обстановка холодной войны поднимает вопросы насчет будущего отношений России и Запада. Пусть расширение НАТО на восток и Балканы было оправданным, оно не решило проблему места и роли России. По окончанию холодной войны госсекретарь Буша-старшего Джеймс Бейкер (James Baker) говорил о возможности формирования широкого евроатлантического сообщества «от Ванкувера до Владивостока». При Клинтоне (1992-2000) от этой идеи не отказались, однако на первое место вышли другие приоритеты, в том числе последствия войн в Персидском заливе и на Ближнем Востоке, мир в бывшей Югославии и переходный процесс стран Центральной и Восточной Европы. Большое внимание также уделялось политике включения Китая в глобализацию.

Билл Клинтон и его основные советники в некотором роде понимали огромную значимость вопроса России, которую нельзя свести к чему-то вроде «большой Польши»: на успешное проведение масштабной западной политики на востоке требовалось время. Клинтон считал, что на интеграцию Центральной и Восточной Европы в западный мир потребуется примерно 10-15 лет. Для Украины было нужно 25 лет, а для России — 50. Этот взгляд отражал «конец истории»: конец не конфликтов и событий, а идеологий, окончательный крах противостоящих Западу моделей.

Однако с середины 2000-х годов мы начали движение в сторону новой холодной войны.

Если пытаться установить начало геополитического конфликта России и Запада, то аннексия Крыма 18 марта 2014 года и начало «гибридной войны» в Донбассе могут стать удобными точками отсчета. Кроме того, на Ближнем Востоке сформировались альянс Москва-Дамаск-Тегеран и российско-шиитский фронт (от Средиземного моря до Персидского залива), которые соперничают с ведущей борьбу с «Исламским государством» (запрещенная в РФ террористическая организация — прим.ред.) американо-западной коалицией.

Таким образом, реакция Запада заблокировала действия России на Украине, и та открыла новый фронт в другом геополитическом регионе. В конечном итоге геополитический ревизионизм Владимира Путина, нарушающая порядок политика России и возвращение конфронтации Востока и Запада действительно дают основания для параллелей с холодной войной. Более того, мы видим тех же действующих лиц и ту же географическую ось, пусть и со смещенной на 1 500 км на восток горницей. С российской точки зрения, положившие конец холодной войне соглашения были всего лишь перемирием, и теперь пришло время взять реванш. Наконец, российское вмешательство в американские выборы еще больше усилило напряженность в отношениях Москвы и Вашингтона. Объявленный Дональдом Трампом 20 октября выход США из договора РСМД, который на протяжении нескольких лет нарушался российской стороной (см. ракету «Новатор» дальностью более 500 км), стал продолжением логики холодной войны. После принятого Россией в 2007 году решения выйти из договора об обычных вооруженных силах в Европе сформировавшаяся по окончанию холодной войны архитектура безопасности пошатнулась. Сейчас же она может попросту рухнуть.

В стремлении прочертить границы, которые нельзя переступать, НАТО проводит учения на территории государств, находящихся под наибольшей угрозой. На саммите в Ньюпорте 4 и 5 сентября 2014 года союзники решили сформировать объединенные силы быстрого реагирования. Они включают в себя семь стран альянса, в том числе Великобританию, Нидерланды и Норвегию. Расположение американского тяжелого оружия на территории стран-членов НАТО в Центральной и Восточной Европе по соседству с Россией тоже является следствием новой холодной войны. В 2015 году США заявили, что разместят тяжелое оружие для бригады, то есть 5 000 человек. Эта программа касается Прибалтики, Польши, Румынии и Болгарии, однако техника также будет использована в регионе для совместных учений. Инфраструктура НАТО смещается на восток. Союзники решили сформировать в регионе восемь командных центров и штаб высокого уровня.

Таким образом, расположенные на востоке государства получают более широкое американское и западноевропейское присутствие, которое становится материальной гарантией безопасности (по статье 5 Североатлантического договора). Генсек НАТО уточнил, что это оборонительное и пропорциональное развертывание сил не ставит под сомнение договор России и НАТО, на что обращают особенно пристальное внимание в Западной Европе. Эти меры были подтверждены на саммите в Варшаве (8-9 июля 2016 года) и призваны укрепить возможности НАТО с точки зрения обороны и сдерживания на оси Прибалтика-Черное море, в частности на северо-востоке.

Помимо расширения военных возможностей НАТО большинство ее членов настаивают на сохранении перспектив для новой разрядки (это неверно называется политическим диалогом: переговоры — не то же самое, что диалог) или даже установления партнерских отношений. Хотя такие намерения похвальны, насчет их успеха есть сомнения. После приостановки работы Совет Россия-НАТО собирается вновь, раз в восемь месяцев, а не каждые полгода, как раньше. В нынешних условиях эти собрания нацелены на сокращение рисков.

Упоминание партнерства не отменяет того факта, что мы уже не в 1990-2000-х годах. Стратегический горизонт изменился. Россия и Запад придерживаются противоположной логики. Так, к квазиальянсу Пекина и Москвы следует отнестись предельно серьезно: Кремль видит себя идеологическим лидером антизападного фронта, чью обоснованность, как ему кажется, оправдывает время и направление истории. Не стоит думать, что Путин лишь укрепляет свои позиции, чтобы удобнее вести переговоры с Западом. Его китайская политика напоминает то, что адмирал Кастекс называл «маневром Чингисхана».

В конечном итоге, НАТО и ее члены ставят на первое место угрозы для северо-восточного фланга альянса. Россия же проводит более незаметные, но от этого не менее реальные маневры на юге страны и в Крыму. Донбасс и черноморский регион стали еще одним полем конфронтации, где может вспыхнуть и набрать обороты геополитический конфликт. Россия также активно действует на Ближнем Востоке и на востоке Средиземного моря. Это распространяется также на Северную Африку: российские силы недавно были развернуты в Киренаике (восток Ливии) с опорой на египетские базы. Москва разрабатывает большую стратегию для южных границ Европы, что может отразиться на миграционной и энергетической ситуации. Балканы, которым Европейский союз не уделил должного внимания, тоже могут стать театром будущих конфликтов: Москва намеревается сохранить или вернуть стратегические позиции, энергетические рынки и клиентов.

Признание вины и политика примирения не помогут справиться с рисками и угрозами. Кстати говоря, любопытно, сколь многим критикам западного мазохизма свойственно извиняться перед Россией. Это одна и та же схема: с одной стороны люди-причины, которых винят во всех грехах, с другой стороны люди-следствия, реагирующие на провокации первых. Учения НАТО нацелены исключительно на то, чтобы оттолкнуть российскую власть от военного авантюризма.

Кроме того, в мире, где титанические силы задействуют страшные возможности, будет не лишним вновь подтвердить политическое, стратегическое и военное единство Запада.